16.12.2014

ПРЕССБОЛ №139 (3562) • 16 декабря 2014 года

Владимир КОЗЫРЕВ

Как закалялась старь. Сергей Нефедов: никого не хотел “убивать”

В ипостасях игрока, главного тренера и начальника команды Сергей НЕФЕДОВ отдал гродненскому футболу почти двадцать лет. В первый день зимы ему стукнуло 55, а легендарный неманский капитан все тот же: уверенная походка, прямой чуть сощуренный взгляд, твердое и меткое слово, за которым Нефёд в карман не лезет. Время лишь слегка посеребрило его виски и усы.

И, кажется, вот-вот у бровки появится нестареющий Вячеслав Сиваков, который негромко скажет: “Серый, давай!” И Серый, не привыкший перечить легендарному Аркадьичу, сменит цивильный костюм на футболку и гетры, наденет повязку с литерой “К” — и шагнет на поле, где в это время в заключительном туре выясняют отношения “Неман” и “Белшина”. Нефедов успевает многое. Он то и дело обменивается рукопожатиями с многочисленными знакомыми, отпускает колкие реплики — и решает по телефону насущные коммерческие вопросы: Сергей Николаевич нынче в бизнесе...

Сиамские близнецы

— Сколько лет минуло с той поры, как вы играющим тренером пылили за “Кардан Флайерс”?
— Ох, двадцать уже… Интересный был проект. Начинали практически с нуля, как не претендовавшая на многое профсоюзная команда. Но затем “карданы” раскрутились, стали играть в привлекательный атакующий футбол. Вышли во вторую лигу, в первую — и едва не оказались в высшей. Почему? Не хочется ворошить прошлое.

— Помнится, вас отстранили от должности уже в первом туре. Обидно?
— Не то слово. Жил проблемами команды — просто болел, если что-то не получалось. А тогда принимали “Славию” — в ней еще Кульчий играл и вообще компания как на подбор. Мы “сгорели” 0:4. При этом по судейству были вопросы: Валерку Солодовникова на пятой минуте удалили, хотя вполне могли обойтись “горчичником”. Однако только годы спустя выяснил, что причина отставки лежала не в спортивной плоскости. Слишком рьяно отстаивал интересы двух парней, которые “сломались” на поле и были прооперированы. Руководство собиралось их отчислить, я встал на защиту. В результате ребят отчислили, а меня уволили.

— Как вам теперешний чемпионат Беларуси?
— Честно? Скучно, серо, однообразно и до боли предсказуемо. На мой взгляд, главная беда в том, что команды разучились играть первым номером, с позиции силы. Основная ставка — не пропустить. Где личности, которые в одиночку накручивали двоих-троих? Последним из могикан был Сережа Цыбуль в конце 90-х. Суперталантливый парень! Мог с центра поля завести мяч в ворота, что в принципе неоднократно демонстрировал. Как в 70-е на Абрамука и в 80-е на Солодовникова, народ в Гродно валил на Цыбуля. А теперь? Форварды сплошь и рядом будто инкубаторские…
Не подумайте, что я стареющий и ноющий брюзга. Далек от мысли, мол, если свести “Химик” восьмидесятых с нынешним “Неманом”, то порвали бы его, как Тузик грелку. Нет! Скорости — и игры, и мышления — сейчас выше. Но фирменный стиль, который отличает команды, увы, отсутствует: все похожи, как сиамские близнецы.

— Новый год для “Немана” особенный — ему 50 лет.
— Юбилей приспел на тяжелое время: говорят, долги дошли до 15 миллиардов рублей и еще растут. Да и в остальном… Знаю, некоторые ветераны “Немана” в разгар сезона сдавали бесплатные пропуска: кто-то из-за отсутствия интереса к качеству игры земляков, кто-то — от невнимания к их персонам. Да, можно запустить салют на близлежащей улице Калиновского — после проигранного матча Бресту. Но и элементарное уважение к людям, положившим на футбол свое здоровье, надо иметь. 

Польские бананы

— Вместе с Сергеем Солодовниковым в 1990 году вы были первыми белорусскими легионерами из второй союзной лиги — ушли в “Ягеллонию”. Впечатления?
— Коротко? Сказка! Особенно когда к нам с Серым приехали семьи. Жены и дети также не могли нарадоваться. У нас эпоха сплошного дефицита, в магазинах шаром покати — хлеб и килька. У них — сплошное изобилие. Скажем, бананы мы тогда видели только в бразильских мыльных операх. А у соседей хочешь — хурма, хочешь — “шаурма”. Детки тешились. Такое уж в лихие девяностые было время: одни очарованы, другие разочарованы…
Жена тоже удивлялась многому. Устроенному и налаженному быту, полным прилавкам, улыбчивым и обходительным продавцам. А еще ей было очень приятно сидеть на переполненных трибунах, в гуще простых болельщиков. Ольга хорошо знает польский — иногда с гордостью передавала цитаты фанов.

— Например?
— Как-то пожилой мужчина сказал: “О-о, Нэфед! То хлоп! Еднэго под мышку, другего — под мышку, и пошед далей граць”. Разруливая конфликтные ситуации, порой буквально разносил забияк в разные стороны.

— Соперники боялись?
— Уважали. Спуску не давал ни чужим, ни своим.

— В смысле?
— Если кто-то пожалел себя в игре и убрал ножку, наказывал его уже на ближайшей тренировке.

— Били аккуратно, но сильно?
— Ха! Примерно так. Чтобы человек почувствовал вину, но не получил травму. Кстати, польский чемпионат один из самых жестких в Европе, если не в мире. Рубятся так, что искры летят: дашь слабину — сразу “убьют”! И сейчас ничего не изменилось. В связи с этим сочувствую Паше Савицкому — при встрече могу дать ему пару дельных советов. Помню первую тренировку в “Ягеллонии”. На заводе карданных валов в Гродно выточил титановые шипы к бутсам. Ма-а-ахонькие такие — сантиметра под три… Поляки с ходу попытались бить, чтобы показать, кто есть кто, — и заодно запугать: борьба за место в основе шла недетская. Ну, пару стыков — и конкуренты корчатся на газоне. При этом играл не грубо — жестко: никогда не бил сзади, в незащищенное место. Короче, подходит делегация старожилов “Яги”: “Сэргей, а цо ты таке колки надзел?” Цо-цо… А других у меня нет!

— Зато сейчас у многих по пять пар бутс. И это считается нормой.
— И на здоровье! Недавно заходил в раздевалку “Немана”. Все цвета радуги: салатовые, оранжевые, голубые… Разноцветная пара, как в детской песенке про гусей: один серый, другой белый. Спрашиваю у Семеныча (администратора “Немана” Владимира Фролова. — “ПБ”.): это на сколько человек? На одного! А мы брали сапожную щетку, гуталин, полировали бутсы до блеска, сами их штопали. Обувь футболиста всегда была черной — это классика. А теперь игрок в темных бутсах уже экзотика. Впрочем, это не хорошо и не плохо — нормально. Времена такие…

— Хорошо ли помните себя двадцатилетним? Каким были, что любили?
— Если скажу, что дни напролет грыз гранит науки, все равно не поверите. Был обыкновенным советским парнем. По большому счету, любил две штуки, которые точнее всего выражают два глагола — играть и гулять.

Сиваков на все времена

— Еще к вопросу о возрасте. Вячеслав Сиваков в 77 лет обожает Фрэнка Синатру и ненавидит коммунистическую идеологию. Аркадьевич — особенный человек?
— Безусловно. Рассказывает о себе — слушаешь с открытым ртом. О футболе? Эффект еще более впечатляет. О жизни? Ребенок войны, он потерял отца и старшего брата. С ним будешь то плакать, то смеяться. А главное, с ним всегда интересно! Мне повезло: общаюсь с Сиваковым чаще и больше других партнеров по союзным неманским временам. Недавно ездили в Калинин- град в гости к его брату — душевно посидели. Старшему брату Аркадьича 84 года. Но какое жизнелюбие, крепость духа и тела! Я хлопец не хилый, но за столом Сиваковы “ушатали” меня без особого напряга...

— “Химик” часто вырывал домашние победы в концовках. Здесь была велика роль вашего Бати?
— Меня брали в команду как форварда, и навыки потом никуда не делись. Минут за десять до финального свистка поглядывал в сторону скамейки, искал глазами Сивакова. “Серый, вперед!” — это звучало, как команда “фас!” для бультерьера. Мы летели — и обязательно забивали. А если не получалось, то заносили мяч в ворота: с мясом, с кровью, с чужими игроками…

— Будучи у истоков создания “Кардан Флайерс”, вы первым делом пригласили в команду своего учителя.
— А как можно не позвать воспитателем молодежи тренера, который научил африканцев есть белорусское сало? Если серьезно, то Сиваков тогда вернулся из Бенина, где завоевал Кубок Африки. Опыт, коммуникабельность, невероятное знание человеческой психологии — ценные качества Аркадьича нам очень пригодились.

— Союзный чемпионат второй лиги хранит множество занимательных историй. Поделитесь парочкой?
— Сборы в Алуште. Февраль. А я на правах капитана следил за днями рождения ребят. Скидывались по пару рублей, собирались вместе, праздновали по трое- четверо именин сразу. Сидели у моря, пили шампусик. В кругу, глядя друг другу в глаза, высказывали все, что думали, спорили о наболевшем. Так и сплачивался коллектив. Дружнее нашего “Немана” не было — все горой друг за друга. Может, оттого, что в отличие от многих других белорусских клубов, делавших ставку на иногородних игроков либо легионеров, у нас предпочитали обходиться собственными резервами. 
В общем, юг и Крым, но погода мерзкая — холодно. И вот известный гродненский борец Леня Парманчук, который тоже был в Алуште на сборах, после десятой бутылки шампанского извлек из кармана пиджака купюру в 25 рублей. “Мужики! Кто окунется, получит деньги”. Вода ледяная — градусов пять! Но не успел Леня закончить фразу, как Виталя Абрамук стоял в трусах. Нырнул, забрал денежку. Парманчук не унывает: “Теперь на кону десять рублей! Кто проплывет хоть пару метров, дарю “красненькую” — каждому!” В Черное море ринулась толпа, едва не сбившая “мецената” с ног. Отряхнувшись от песка и достав из кармана бумажник, тот мрачно процедил: “Свяжись с вами — без копейки останешься… Футболисты такие бедные?” А мы в ответ: “Не бедные — просто заводные и азартные!” 

— Говорят, знаменитая “банда Сивака” умела погулять.
— Пошалить любили. Армения? Грех коньячку не попить. Грузия? Не снять пробу с изумительных вин — аксакалы смертельно обидятся. Гродно? Некоторые приходили на тренировки “из ресторана” — бутсы с засохшими комками грязи в полиэтиленовом пакете с портретом Аллы Пугачевой… Но на поле, будь то рядовое занятие, “товарняк” либо игра чемпионата, ложились костьми и умирали. О деньгах и иных материальных благах не думали: 36 рублей премиальных, личных авто практически ни у кого. До них дорастали во внефутбольной жизни — лет в 35...
Помню, было у нас затяжное турне по маршруту Тамбов — Воронеж — Кинешма — Кишинев — Тирасполь. Четыре матча — четыре победы! Сиваков на установке говорит: выиграете пятый, даю три дня на покорение Одессы. Стимул? Суперстимул! Как думаешь, выиграли? То-то… Психология — великая вещь.

— Отношения с судьями?
— Помнится, в Тамбове “Рев- труд” геройски душил нас в четырнадцать душ — с тремя наглющими парнями в черном. Судьи, мать их ети… Наконец, невероятно как прорвавшись через полтора десятка смешных офсайдов, Солодовников убежал один на один. И только занес ногу для удара, как налетевший сзади “дровосек” бессовестно срубил в штрафной Серегу и… уселся на него сверху. А там, у границ вратарской, была лужа… Ну, даже не лужа, а маленькое озерцо. Короче, Салика чуть там не утопили — только уши из воды торчали. Прибежавший ему на подмогу с другой половины поля Сергей Короза дал арбитру “бычка”… Удалили.

— Короза вступался за Солодовникова и в Калининграде.
— Там судья — точнее, судейка — в дебюте отменил чистейший гол Сергея. Хотел нам показать, чтобы даже не рыпались. Так Михалыч наступил шипами на ногу арбитру и сделал серию движений, будто танцевал твист. Удивительное дело: тот, понимая свою вину, даже не показал желтой карточки! Зато проявил себя героем: оттолкнул носилки санитаров и мужественно уполз с поля. А мы разозлились и разгромили “Балтику” 3:0. И все три мяча провел Серый.

“Автогены” и “дровосеки”

— Сегодня “Неман” не образец финансовой стабильности, и это — мягко говоря.
— Как в той песне: душа болит, а сердце плачет. И дело не только в финансах, но и в месте в таблице. Впрочем, одно вытекает из другого — привыкли потреблять, а не зарабатывать. Теперь вот положение, если одним словом, на букву ж… Команда разваливается буквально на глазах. И просвета в конце тоннеля, увы, пока не видно. Нельзя все время полагаться на бюджетные деньги — это чревато. Хотя надо отдать должное Солодовникову и Сахаревичу: они делают все возможное. Но ведь далеко не все в этой ситуации зависит от них.

— Слышал, вас не единожды называли гродненским Пудышевым — и прозвища в команде вы запросто раздавали направо и налево.
— Было дело. Однако афишировать их не стану. Много воды утекло: некоторых ребят, к сожалению, уже нет, другие занимают серьезные должности. Лучше скажу, какую кличку одноклубники придумали мне — Резиновый. Играя центральным защитником — и при довольно внушительной комплекции — имел, пожалуй, лучшую в команде растяжку.

— Садились на шпагат?
— Запросто! И легко снимал мяч ногой с головы нападающего. Теперь, конечно, судья свистнул бы опасную игру, но в наше время трактовка правил была несколько иной. Разрешалось гораздо больше: играли жестче, а футболисты при мало-мальском стыке не валялись и не “умирали” на поле.

— Вы были одним из самых жестких защитников во второй союзной лиге.
— Пожалуй. Стоппер Гена Богачев врезался в слишком борзого форварда. Если он сразу не падал, то подключался я… Только теперь не знаю, заносить ли это в актив. Тогда перед глазами были соответствующие примеры — век разнообразных “автогенов” и “дровосеков”: Новиков, Никулин, Бодак, Бокий, Горлукович… Форварды старались обходить их стороной, но не у всех получалось. Многих уводили с поля под руки или транспортировали на носилках. Только теперь я осознал: мы с ними ели один хлеб, и надо бережнее относиться к чужим ногам — век футболиста без того короток. В наше время заканчивали к тридцати, даже если обходились без травм. Были, конечно, уникумы — наподобие легендарного Виталия Раздаева, который выступал за “Кузбасс” из Кемерово до сорока двух. Я же постоянно играл на грани фола — что называется, в кость. Не щадил других, не жалел себя…

— Заработали в футболе?
— Да. Грыжу, язву и несколько переломов большой и малой берцовых костей. А “Жигуль” купил только после тридцати.

— Вы играли против Олега Блохина. Каким он был на поле?
— Даже в зрелые годы бежал, как молодой олень. Стартовая скорость невероятная! Видел поле, следил за соперником, не упускал из виду вратаря — и при этом не забывал про эффектную блондинку в десятом ряду! Примерно так у нас говорили про подобных футболистов.

— Часто “подковывали Блоху”?
— Редко… У него мяч примагничен к ногам — и не только глаза на затылке, но и суперинстинкт самосохранения: уворачивался от “косы” с ловкостью акробата.

— В то время “автобусы” в штрафной ставили?
— Бывало. Например, когда в Ужгороде играли на Кубок СССР с самим киевским “Динамо”. Грамотно отбивались до девяностой минуты, пока Блохин не пробил великолепного Саню Балуху. В результате праздновал так, будто провел решающий гол в финале чемпионата мира: подтянулся на перекладине, прыгал, повис на сетке и тарзановскими воплями оглашал окрестности стадиона. Честно говоря, видеть такое в исполнении признанного мэтра было непривычно…

— Защитник из суверенного чемпионата, за игрой которого наблюдали с удовольствием? 
— Игорь Ковалевич. Смотрел в глаза, встречал в лицо, не бил подло сзади. Но если заводился, соперникам мало не казалось. Видел в нем многие свои игроцкие черты.

— Вы человек сверхобщительный. Друзей у вас много?
— Много их не бывает. Товарищей, партнеров по бизнесу хватает. А лучший друг — жена. 27 лет вместе — и об иной судьбе даже не мечтал! Как-то прикинули, что почти за треть века совместной жизни в ссоре суммарно провели не больше часа.

— Самый необычный подарок, который она вам дарила? 
— Дочь Татьяну. Семья для меня — отдушина в нашем непростом и жестоком мире. Чуть что, сразу же собираем совет и принимаем решение сообща.

— То есть суровые гродненские мужчины слушают женские советы?
— Безусловно!

— “Не нужны нам девчонки и майские розы, гол бы забил Сережа Короза! Разгонись и забей, Солодовников Сергей!” — в 80-е для каждого игрока гродненской основы у болельщиков была положительная кричалка. “Наш Нефед всех убьет!” — немножко из другой оперы?
— Да не собирался я никого “убивать”! Честное слово. Но буквально приклеивался к самому опасному форварду соперника. Он к бровке воду пить — я за ним. Он перешнуровывает бутсы — “пасу” его в трех шагах. Мудрый Сивак учил: “Даже если нападающий убегает в перерыве в раздевалку, должен нестись за ним, как наскипидаренный! Чтобы он не расслаблялся, а постоянно чувствовал твое дыхание за спиной”. 

— Приходилось ли драться на поле: во время матчей, тренировок до и после них?
— Если коротко, то часто и много. А подробно описывать не буду.

— В повседневной жизни вы серьезный человек?
— Абсолютно. Делу время, потехе час. Это в раздевалке у нас стены трещали от хохота, что позволяло психологически раскрепоститься и в критические моменты, а тем самым сплотить коллектив — лучше всяческих накачек от начальства.

— Как ваш бизнес? 
— Да вот, отправлял недавно в Россию фуру с яблоками. Водитель выехал — российский рубль 250. Доехал — 220. Такой вот бизнес…

— В “Прессболе” существует рубрика “Матч моей жизни”. У вас такой есть?
— С киевским СКА — за выход в первую лигу. “Стык” начинали дома. На трибунах “Красного Знамени” яблоку негде упасть! Но погода просто ад: четыре дня перед игрой шел густой снег, мела метель… А еще примерно за неделю на основное поле пустили… женский хоккей на траве: раздолбали клюшками газон так, что он напоминал танкодром. А здесь ноябрь, мороз под десять градусов. Играем вечером, с освещением… Поле в некоторых местах покрылось коркой льда. Шел бить пенальти — и думал только об одном…

— Как не промахнуться?
— Не-а… Знал, что попаду. Главное было не упасть — на шести шипах порой скользил, как корова на льду. Думал: если распластаешься на глазах шестнадцати тысяч “болел”, многие из которых хорошенько “подогрелись” в морозный вечер, — пиши пропало! Разорвут на мелкие кусочки, как промокашку. Да еще ржать будут и вспоминать много лет. Сконцентрировался, засеменил короткими шажочками… Правда, во время удара все равно поскользнулся и упал. Однако мяч “зацепил” удачно — тот лег аккуратненько в угол.

— Сколько забили одиннадцатиметровых, выступая за “Неман”?
— Штук под тридцать. Всего же наколотил 54 гола. Думаю, для защитника совсем неплохой результат.

— Кто учил бить пенальти?
— Михаил Хоменков — кстати, первый капитан в истории “Немана”. По юношам Михал Михалыч наставлял меня: “Сережа, бить нужно так сильно и точно, чтобы не только вратарь не достал, но и все мухи в округе боялись садиться на сетку!” Урок запомнил наизусть — так всегда и бил.

— На какой самый дурацкий вопрос журналиста доводилось отвечать?
— В Белостоке. Девяностый год, первый день в Польше. “Ягеллония” ладит пресс-конференцию, представляя широкой публике Нефедова и Солодовникова. Оптимизм, улыбки. И вдруг вопрос от местного “дзенникажа” (журналиста. — “ПБ”.): “Белорусские пенсионеры, а вы зачем приехали — в футбол играть или на Цветочном рынке торговать?!” Какой вопрос, такой ответ… Уже потом выяснили, что до нас здесь были два возрастных литовца из вильнюсского “Жальгириса”. И, так сказать, совмещали приятное с полезным: за “Ягеллонию” поигрывали и на местном рынке приторговывали...

— Кто-то из мудрых сказал: никогда не жалуйся на время, в котором ты живешь. Это так?
— Верно. Времена не выбирают, в них живут и умирают.

— Но наверняка что-то в нашем времени вам не нравится.
— Не то чтобы не нравится, но непонятные моменты есть. К примеру, плохо одетый худенький подросток, который “стреляет” дешевые сигареты у случайных прохожих — и, озираясь по сторонам, едет в “тралике” без талона. Зато болтает по супермодному айфону стоимостью 700 долларов. Как так?

Отдушина Мостов

— В вашей жизни был и второй футбольный “Неман” — из Мостов, занявший третье место во второй лиге чемпионата-2000. 
— Общаюсь с ребятами из той команды, и очень плотно. Это была отдушина. Каждое утро вставал с ощущением ожидания праздника. Коллектив — просто песня! Многие моменты напомнили молодость в гродненском “Немане”. Можно долго и нудно рассуждать о моральных категориях, но приведу лишь один пример: пацаны прибегали на тренировку минут за сорок до начала! Быстренько переодевались: “Николаич, может, начнем прямо сейчас?” Я только за! Все Мосты от мала до велика жили футболом. Начинался матч — городок пустел, как в советские времена при показе “Семнадцати мгновений весны”. Три тысячи на трибунах — это как правило.

— Местные власти поддерживали?
— Председателем райисполкома был Киселев. Умнейший человек! Принимал команду в любое время и помогал чем мог. Из колхозов ребятам привозили капусту, морковь, картошку, яблоки, сахар. МЧС поле поливало. Зарплаты смешные — сам получал сто долларов и жил в гостинице. Но повторюсь: то время запомнилось ощущением безграничного счастья — будто в молодость вернулся.

— В кулуарах слышал, что как-то вы бегом спасались от автоматчиков…
— 1979 год. Грузия. В составе сборной клубов Беларуси стал вторым на турнире “Переправа”. Признали лучшим защитником, а Георгия Кондратьева — нападающим. Нас пригласили в минское “Динамо”. Играл за дубль, пошли повестки в армию. Леонид Палыч Гарай посоветовал ехать в Гродно. Только захожу в раздевалку — пулей влетает Вова Работин: “Серый, беги! За тобой из части с автоматами приехали”. Аккуратненько выглядываю в окошко — точно! У кромки поля стоит “козлик”, а возле него решительно прохаживается усатый майор в шинели. Рядом два солдата с “калашами” наперевес. Я — в окно и “в ноги”… Потом Сиваков “сделал” мне армию.

— Напоследок вопрос к размышлению. Вы могли разминуться с футболом?
— Конечно, нет. С детства фактически жил на стадионе. Пятьдесят метров — и ты входишь во врата рая. Так мне тогда казалось. Не пропускал ни одного матча, даже с ангиной и температурой под сорок. Футболисты были богами: Хоменков, Бурачевский, Прохоров, Летяго, Олексяк… Потом подавал у бровки мячи. Потом их забивал...

Сергей Николаевич ненадолго замолкает. Ему наверняка вспоминается старенький “Икарус”, на котором “Химик” бороздил просторы Советского Союза — и битком набитый гродненский стадион “Красное Знамя”, где (даже не верится!) на рядовых поединках собиралось по 10-15 тысяч. При этом глаза Нефёда горят неистребимым молодецким задором. И ты невольно осознаешь: у него все только начинается..